на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Операции в Крыму: театр военных действий; состояние крепости Севастополь

Высадка союзников; сражение на Альме

Обложение Севастополя с южной стороны; бомбардировка 5 октября; Балаклавский бой; сражение при Инкермане

Если до осени 1854 г. враги России имели в борьбе с нею более обширные, но менее определенные цели ослабить русское влияние в Европе, то с этого времени цели их хотя и сузились, но зато приобрели более определенную форму — раздавить могущество России на Черном море. Предполагалось положить окончательный предел ее дальнейшему поступательному движению на юг, с целью захвата проливов, или же хотя бы только замедлить это движение на много лет.

В действительности же борьба за Черное море вылилась в форму борьбы за Севастополь, базу и место стоянки нашего, грозного в то время для Турции, Черноморского флота.

Крымский полуостров, сильно вдающийся неправильным четырехугольником в Черное море, соединяется с материком узким Перекопским перешейком, шириною около 18 верст.

С севера на юг полуостров имеет протяжение около 200 верст, а с запада на восток в самом широком месте — 300 верст. С трех сторон Крым омывается Черным морем, а северо-восточная его часть — Азовским морем и озером Сиваш или Гнилым морем. Сравнительно мало изрезанные берега Крыма, а также почти повсеместное мелководье у берегов образуют весьма немного заливов и бухт, удобных для якорной стоянки. К числу последних надо отнести на северо-западном берегу бухту Ак-Мечетскую, далее, на юго-западном участке, Евпаторийский рейд, который, однако, совершенно открыт и имеет грунт, затрудняющий стоянку судов на якоре, затем Севастопольский рейд и гавань и глубокий Балаклавский залив — из числа заливов: Ялтинского, Алуштинского, Суданского и Феодосийского — только последний вполне удобен для якорной стоянки. Омывая далее южный берег Керченского полуострова, Черное море через Керчь-Еникальский пролив, длиной 40 верст и шириной в самом узком месте 4,5 версты, соединяется с Азовским. Азовское море, мелководное у берегов и неудобное поэтому для судоходства, омывает северный берег Керченского полуострова до Арабатской стрелки, отделяющей его от озера Сиваш.

Несколько уширивающаяся на севере стрелка отделяется от материка Геническим проливом.

Крымский полуостров делится по рельефу местности на две неравные и резко отличающиеся части — горную и степную; часть, простирающаяся на 15–60 верст от морского берега внутрь страны, горная и занимает около одной трети всей поверхности; остальное пространство полуострова степное.

Главный хребет Крымских гор тянется вдоль южного берега и большей частью в недалеком от него расстоянии. Как он, так и параллельные ему второстепенные хребты, круто обрываются к югу и, напротив, полого спускаются к северу. Высшая часть хребта Чатыр-Даг — 5000 футов.

Близ Феодосийской бухты главный хребет почти прерывается, сохраняя слабую связь с горными возвышенностями Керченского полуострова.

Из рек северного склона Крымского хребта наиболее замечательны: р. Черная, протекающая по болотистой Инкерманской долине, Бельбек, Кача и Алма, долины которых покрыты виноградниками.

Все названные реки не судоходны и представляют затруднения для переправы лишь в период дождей и таяния снега.

Хорошими путями сообщения Крым во время Восточной войны был до крайности беден. До 1854 г., за исключением шоссе, построенного вдоль южного берега на протяжении около 100 верст от с. Таушан-Базар, у подошвы Чатыр-Дага, до Севастополя, все прочие пути сообщения состояли из грунтовых дорог. Средоточием всех путей в Крыму был Симферополь, от которого дороги расходились в следующих направлениях: 1) из Симферополя на Перекоп, главный почтовый, торговый и военный путь, по которому производились все сношения Крыма с прочими частями империи; 2) из Севастополя на Евпаторию и Ак-Мечеть; 3) из Симферополя через Бахчисарай до Севастополя; главное сообщение Севастополя с остальным полуостровом и с внутренними областями империи. (Дорога эта находилась в весьма дурном состоянии и пролегала то по каменистой горной, то по глинистой местности, то по болотистым низменностям.); 4) от предыдущей дороги ветвь, отделяющаяся близ Бахчисарая и направляющаяся на Балаклаву; 5) Симферополь, Карасу-Базар, Феодосия, Керчь; 6) Симферополь, Чангарский мост (соединяющий Крым и материк в наиболее узком месте оз. Сиваш), Харьков; 7) от Феодосии по Арабатской стрелке, по паромной переправе через пролив Геническ на материк. Кроме того, из Севастополя, Евпатории, Карасу-Базара и Феодосии шли дороги, которые выходили на главный путь из Симферополя в Перекоп.

Население Крымского полуострова до войны превышало 430 тысяч человек, что составляло 811 человек на квадратную милю. Большая часть населения состояла из татар, остальные же были караимы, жившие преимущественно в городах, немцы-колонисты в Феодосийском и Симферопольском уездах, греки в Балаклаве, небольшое число русских переселенцев, болгаре, армяне и евреи. Жители степей занимались преимущественно скотоводством, главным же занятием жителей горной части Крыма являлось садоводство. Селения (аулы) татар по тесноте и загрязненности помещений для расположения в них войск не годились.

В общем Крым не представлял удобств ни в смысле путей сообщения, ни в целях расквартирования, ни в отношении снабжения всеми припасами, за исключением мяса, имевшегося в достаточном количестве.

Подвоз морем прекратился с началом войны, а сухопутные пути были труднодоступны.

Окрестности Севастополя, на которых преимущественно сосредоточились военные операции 1854–1855 гг. и потому заслуживающие более подробного описания, ограничиваются на севере р. Бельбеком, на западе и на юге Черным морем и на востоке Балаклавской бухтой и отрогами главного хребта Крымских гор. В очерченном районе, в отличие от остальной части полуострова, очень извилистый берег моря образует несколько бухт. Таковы Севастопольский рейд, в 6 верст длины, от 250 до 450 сажен ширины и от 35 до 63 футов глубины, по своим качествам один из лучших в мире. Северный и южный берега бухты, образуемые уступами гор, высоки, скалисты и обрывисты, но к морю понижаются. Северный берег образует несколько выдающихся мысов и малых бухт, в которые впадают короткие и неглубокие балки: Северная, Сухая, Куриная, Панаиотова, Голландия, Сухарная, Маячная и Графская. Южный берег образует три большие бухты, глубоко вдающиеся в материк: Килен-балочную или Килен-бухту, Южную, очень удобную, и Артиллерийскую. Из них Южная бухта совершенно защищена от всех ветров и представляет превосходную естественную гавань, в которой помещался весь Черноморский флот. От Артиллерийской бухты к востоку морской берег, постепенно понижаясь до Херсонесского мыса, образует еще несколько более или менее обширных бухт: Карантинную, Херсонесскую, Казачью, Песочную, Камышевую и Стрелецкую.

От Херсонесского мыса берег круто поворачивает на юго-восток, постепенно возвышается и переходит в отвесные и местами нависшие обрывы, образующие у Булуклавы весьма удобную, но, однако, со стесненным выходом в море, бухту.

Самые ближайшие окрестности Севастополя большим рейдом и рекою Черной разделяются на 2 части. Южная, или так называемый Херсонесский полуостров, от Севастополя постепенно повышается к востоку и у верховьев Большого рейда обрывается уступом Сапун-гора, составляющим 12-верстную неприступную позицию, обращенную фронтом к востоку.

Херсонесское плато, сильно изрезанное балками, идущими по направлению с юго-востока на северо-запад, делится глубокой Сарандинакиной балкой на 2 части с различным характером. Восточная часть представляет, сравнительно с западной, более пересеченную местность с глубокими балками и крутыми берегами этих балок, именно: Килен-балка протяжением до 4 верст. Пространство между Килен-балкой, рейдом и рекою Черной состоит из Инкерманских высот. Почти параллельно с Килен-Балкой идет Доков овраг. Местность между Килен-балкой и Доковым оврагом представляет длинный хребет с тремя отдельными высотами: ближайшая к городу — Малахов курган, далее высота Камчатского люнета и на одной линии с ними у устья Микрюковой балки (одно из разветвлений верховьев Килен-Балки) высота Виктория или Микрюкова.

Следующая балка, Лабораторная, соединяющаяся в устье с Сарандинакиной. Хребет между Лабораторной балкой и Доковым оврагом также образует две высоты: Бамборскую, ближайшую к городу, и Воронцовскую, в версте от первой.

Наконец, упомянутая выше Сарандинакина балка, которая идет почти по прямому направлению с юга на север, длиною в 6 верст, до впадения в Южную бухту. Она, соединяясь у своего устья с Лабораторной балкой, образует довольно обширную низменность, называемую Пересыпь.

С правой стороны Сарандинакина балка принимает в себя две другие — Хомутовку и Делагардиеву. Высота, находящаяся между Лабораторной, Сарандинакиной и Делагардиевой балками, называется Зеленой горой.

Западная часть Херсонесской возвышенности гораздо обширнее и местность на ней менее пересечена.

Почти параллельно Сарандинакиной балке здесь тянется Карантинная балка с менее крутыми и почти повсюду удобовосходимыми берегами. Возвышенное плато между Сарандинакиной и Карантинной балками называется Куликовым полем.

Отсюда берут начало: Городской овраг, пересекающий город и впадающий в Артиллерийскую бухту; Загородная балка, пролегающая к западу от города, и Кладбищенская лощина. Между Карантинной балкой и вершиной городского оврага находится отдельная продолговатая высота с пологими скатами, называемая Рудольфовой горой. К западу от Карантинной балки местность, называемая Новой Землей, принимает более ровный характер; из пересекающих ее балок самые значительные — Стрелецкая и Камышевая, впадающие в бухты того же наименования.

Почва Херсонесского полуострова представляет пласты твердого известняка, местами совершенно обнаженного, местами же покрытого тонким слоем глины и растительной земли, перемешанной с хрящом.

Растительностью и водой местность бедна до крайности и только Килен-балочная высота и верховья Доковой и Лабораторной балок были покрыты дубняком и колючим кустарником, все же остальное пространство представляло голую степь. Местность между восточной оконечностью Херсонесского плато, Сапун-горой, балаклавскими высотами и ближайшими отрогами главного хребта образуют живописную и плодородную Балаклавскую долину, которая постепенно понижается к Черной речке, образуя ряд отдельных холмов; наиболее значительные из них — Федюхины высоты. Местность к северу от большого рейда и долины реки Черной, ограниченная рекою Бельбеком и притоком Черной-Шулею, составляет часть второстепенного хребта, параллельного Яйле.

Восточную часть ее составляет Каралевская гора, лежащая между Бельбеком и Каралевским ущельем. Далее в прямом направлении на протяжении 10 верст тянутся Мекенаиевы горы, образуя ближе к бухте многочисленные балки.

Этот горный массив образует еще одну, более слабую, позицию фронтом на север по левому берегу Бельбека.

На южном преимущественно берегу Севастопольского рейда расположен основанный в 1784 г. г. Севастополь. Находясь почти в средоточии Черного моря, в выдающемся положении нашего прибережья и представляя все удобства для стоянки многочисленного флота, он составляет важный стратегический пункт как для оборонительной, так и для наступательной войны.

Южная сторона Севастополя разделялась на Городскую сторону, лежащую к западу от Южной бухты, и Корабельную, расположенную к востоку от нее.

К началу Восточной войны Севастополь, будучи главным военным портом на юге России, был снабжен всем необходимым для флота. Там было прекрасное, так называемое, Лазаревское адмиралтейство, доки, водопровод, окружный арсенал, деловые дворы, провиантские магазины, лаборатория, значительный склад орудий, пороха и прочих припасов, сухарный завод, казармы для морских чинов и два госпиталя. В городе насчитывалось до 2 тысяч каменных домов и до 40 тысяч жителей, почти исключительно русского, близко стоявшего к флоту, населения.

По своим природным свойствам Севастополь дает массу положительных данных для сильной обороны со стороны моря и крайне неудобен для обороны с суши. Разделенный большим рейдом, как непроходимой вброд рекою, на две части, северную и южную, он требует для своей обороны сравнительно большого числа войск.

Северный берег рейда командует городом и всеми морскими сооружениями, а потому обладание им равносильно владению рейдом и портом. В юго-восточной своей части город окружен командующими высотами, которые постепенно повышаются до Сапун-горы, отстоящей от него в 9–10 верстах. Наиболее удобная для обороны западная часть, где местность менее пересечена.

Что касается обороны рейда с моря, то к началу Восточной войны она уже была совершенно закончена и состояла из 8 сильных батарей. Из них казематные — Константиновская, Михайловская и отчасти каменная, отчасти земляная — батарея № 4, были на северном берегу рейда, а Павловская, Николаевская, № 8, в связи с 7-м бастионом, Александровская и № 10 — на южной стороне рейда. Кроме Александровской батареи, которая была частью каменная, частью земляная, и земляных батарей № 8 и № 10, остальные были каменные, казематные.

Все эти батареи, вооруженные 533 орудиями, обстреливали взморье и рейд фронтальным, фланговым и тыльным огнем.

Для обороны же Севастополя с суши было сделано очень мало и, надо признать, что город с этой стороны был совершенно не укреплен. Так, во исполнение проекта укреплений города 1837 г., на южной стороне рейда были выполнены следующие работы: оборонительные казармы для закрытия горж на местах бастионов № 1, 5 и 6, почти законченный бастион № 7 и оборонительные стены между бастионом № 7 и местами бастионов № 6 и 5. На местах рвов проектированных бастионов № 3, 4 и 6 были сделаны небольшие валики. Кроме того, была сделана тыльная оборонительная стенка позади батареи № 8 и бастиона № 7 между артиллерийскими зданиями.

На северной стороне имелось единственное Северное укрепление, построенное еще в 1818 г. и оставшееся до Восточной войны без изменения. Оно имело вид восьмиугольного форта с боками от 80 до 100 сажен. Укрепление не было применено к местности и не было анфилировано с высот, лежавших к северу от него, и само почти не доставляло никакой обороны впереди лежащей местности.

Бруствера укреплений осыпались, развалились и совершенно утратили свою первоначальную профиль.

Ни одно из укреплений сухопутной стороны к 1853 г. не было вооружено, а на береговых батареях хотя орудия и были установлены, но все же не в полном числе.

Практическую стрельбу гарнизонная артиллерия производила только из двух ближайших к морю батарей, для остальных же не было определено ни углов возвышения, ни действительности выстрелов. На каждое орудие имелось по 160 боевых зарядов, из которых в готовом виде на батареях было по 115 для бомбовых пушек и единорогов и 55 для мортир. Во всей крепости не было ни одной снаряженной бомбы. Таким образом, ко времени начала военных действий с Турцией оборонительная сила Севастополя не соответствовала необходимой безопасности этого ключа к владычеству России на Черном море и базе нашего флота. Но, пропуская подробности, строительные предположения и сам постепенный ход работ по укреплению Севастополя, посмотрим, в каком же состоянии находились в действительности укрепления Севастополя ко 2 (14) сентября, когда вражеская нога впервые вступила на землю Таврического полуострова.

Укрепления со стороны моря оставались те же, что были и в 1853 г. Они были усилены лишь на северном берегу башней, воздвигнутой усердием морского подрядчика отставного поручика Волохова, имевшей целью препятствовать неприятелю обстреливать с моря в тыл Константиновскую батарею; в тылу же ее была построена земляная батарея Карташевского на 5 крепостных орудий. Кроме того, вдоль рейда были построены: земляная батарея № 1, на мыску между Константиновской и Михайловской батареями, Двенадцати-Апостольская, Парижская и Святославская.

Сухопутные же укрепления находились в следующем состоянии: на южной стороне самым сильным укреплением был 6-й бастион, начатый постройкой только зимой и еще не оконченный.

По устройству 5-го бастиона ничего сделано не было и лишь возведенная там башня была приспособлена для артиллерийской обороны и снабжена 11 орудиями.

Оборонительная стенка между 7,6-м и 5-м бастионами была закончена и вооружена 14 орудиями.

Левее 5-го бастиона, на берегу городского оврага, был построен и вооружен редут Шварца (№ 1).

Для заграждения промежутка между редутами Шварца и 4-м бастионом было устроено три завала. Первый из них, начинаясь у редута, спускался в городской овраг и закрывал выходы улиц; в четырех местах за ним было поставлено 8 орудий. Второй завал пересекал Балаклавскую дорогу и был вооружен 4 полевыми орудиями. Третий завал, вооруженный двумя 24-фунтовыми пушками, поднимался по крутизнам на Бульварную высоту.

От 4-го бастиона, вооруженного 17 орудиями, был устроен вдоль окраины большого бульвара каменный завал, на оконечности которого у Грибка (беседка над обрывом высоты) была построена слабая батарейка № 2 (Грибок); у вершины Южной бухты, на Пересыпи, были устроены 4 батарейки; на Бомборской высоте, на месте, назначенном для 3-го бастиона, была устроена батарея, в виде редута с отрезом. Для фланкирования левого фаса батареи, построенной на месте 3-го бастиона, была построена у восточного угла сада Прокофьева маленькая батарея Будищева (№ 3) в виде каменного завала.

Позади этой батарейки была устроена у восточных ворот морского госпиталя другая батарейка — Госпитальная (№ 4).

На Малаховом кургане, кроме башни, никаких сооружений возведено не было.

На месте 2-го бастиона на голой скале была устроена 6-орудийная батарея для действия по Килен-балочной высоте. По обе стороны этой батареи тянулись каменные завалы, примыкавшие к садовой ограде в Ушаковой балке. На месте 1-го бастиона была также возведена 4-орудийная батарея полевой профили. Казарма 1-го бастиона была вооружена 9 полупудовыми единорогами.

На Корабельной стороне была устроена, кроме этих укреплений, линия каменных завалов, которая простиралась от ограды морского госпиталя к Доковой стене и далее через морской остров к ограде общественного сада в Ушаковой балке.


История русской армии. Том третий

Перевозка морского орудия на сухопутное укрепление. С картины И. Прянишникова


Все описанные укрепления южной стороны были весьма слабы и удовлетворяли лишь до известной степени условию отражения только немногочисленного десанта. На вооружении их, совместно с сухопутной частью бастиона № 7 и батареи № 10, было всего 145 орудий.

Причины неготовности Севастополя должны быть отнесены к инертности князя Меншикова и к отсутствию должной энергии начальника инженеров генерала Павловского.

Далее к числу причин неготовности Севастополя относятся отсутствие искусных и энергичных руководителей, недостаток шанцевого инструмента и прочих запасов сухопутного ведомства. Самая же значительная доля вины должна лечь на князя Меншикова, не умевшего объединить местных деятелей, лить в них должную энергию и настоять на быстрой и планосообразной работе.

К концу марта 1854 г. в окрестностях Севастополя были сосредоточены: Волынский пехотный полк — 4 батальона, Минский пехотный полк — 3 батальона; резервная бригада 13-й пехотной дивизии — 8 батальонов; 6 саперный батальон — 1 батарея; Черноморский резервный линейный батальон — 1 батарея; Киевский гусарский полк — 4 эскадрона; Вейммарнский гусарский полк — 12 эскадронов; 14-я артиллерийская бригада — 12 орудий и конно-легкая № 12 батарея — 6 конных орудий, всего 17 батальонов, 12 эскадронов, 12 полков и 6 конных орудий.

Князь Меншиков решил из всех этих войск, за исключением 8-го батальона резервной бригады, образовать действующий в поле отряд для отражения неприятельских покушений к высадке и к нападению на Севастополь с береговой стороны. В состав отряда должна была войти и 2-я бригада 17-й пехотной дивизии с ее артиллерией, по прибытии ее в Крым.

Все эти силы князь Меншиков решил сосредоточить на Бельбеке, предназначив для обороны собственно города и укреплений северного берега резервную бригаду с 4 полевыми орудиями и батареей горных единорогов, сводный флотский батальон и нестроевые команды сухопутного и морского ведомства.

Кроме этих войск в Крыму находились: в Феодосии — 4-й батальон Минского полка, 2 роты Таврического гарнизонного батальона и 4 орудия 14-й артиллерийской бригады — всего 1 1/2 батальона, 4 орудия; в Керчи — около батальона местных войск и в резерве между этими пунктами 4 эскадрона Вейммарнского гусарского полка. Отряд этот находился под начальством генерала Жабокрицкого.

Государь особенно беспокоился за оборону восточной части Крыма. Благодаря этому с приходом в Крым 1 бригады 17-й пехотной дивизии князь Меншиков, по сношению с наказным атаманом войска Донского генералом Хомутовым, расположил войска для обороны восточной части Крыма следующим образом: в Керчи — 3 батальона, казачий полк и батарея; в Феодосии — 3 1/2 батальона, казачий полк и батарея и в Арчине — в резерве 4 батальона, казачий полк и донская батарея. Всего, таким образом, на Керченском полуострове сосредоточивалось 10 1/2 батальона, 3 казачьих полка и 3 батареи и, кроме того, полк гусар передвигался в Карасу-базар. Общее начальство над этими войсками генерал Хомутов оставлял в своих руках.


История русской армии. Том третий

У Балаклавы


В начале июля из абордажных судовых команд были сформированы 2 резервных батальона, а из орудий, снятых с судов, — подвижная десантная батарея.

Помимо этого предполагалось, что если противник начнет высаживаться поблизости от Севастополя (на что потребуется дней 5), то генерал Хомутов, пройдя 200 верст в 5–6 переходов при условии, что ранцы повезут на подводах, успеет подойти и ударить ему в тыл.

Прибытие 6-й дивизии еще больше увеличило радужное настроение князя Меншикова, и он писал, что хотя слухи о высадке и продолжаются, но что со стороны союзников было бы благоразумным не пускаться в подобную рискованную экспедицию.

Прибывающую дивизию командующий войсками решил расположить следующим образом: одну бригаду на Альме у с. Бурлюк, а другую в Симферополе, чтобы иметь возможность оказать помощь Хомутову в случае неприятельского десанта на Азовском берегу.

Успокоение Меншикова передалось и в С.-Петербург.

К 1 сентября 1854 г. общее число сухопутных вооруженных сил в Крыму было следующее: местных войск — 19 1/2 батальона и действующих — 51 3/4 батальона, 17 эскадронов, 27 сотен, 108 орудий — всего 51 тысяча человек. Действующие войска подразделялись на 2 группы, из которых на самом полуострове под непосредстенным начальством князя Меншикова находилось: 42 1/2 батальона, 16 эскадронов, 11 сотен и 84 орудия, числом 35 тысяч человек.

Из общего числа войск князя Меншикова в окрестностях Севастополя находилось: 26 батальонов, 3 сотни и 42 орудия. Между Качею и Алмой — 8 батальонов, 8 эскадронов и 32 орудия; на аванпостах 6 сотен и остальные — у Симферополя, на пути из Перекопа.

Войска, состоявшие под начальством генерала Хомутова, были разделены на 2 отряда и резерв. Феодосийский отряд генерала Жаборицкого, силой в 2 3/4 батальона, 6 сотен и 8 орудий. Керченский отряд генерала Тимофеева, силой в 2 3/4 батальона, 6 сотен и 8 орудий и резерв у Арчина, силой в 4 батальона, 1 эскадрона, 6 сотен и 8 орудий. Князь Меншиков мог, таким образом, при появлении неприятеля сосредоточить в окрестностях Севастополя из всего находящегося на полуострове числа войск не более 30 тысяч человек.

В распоряжении командующего войсками находилась, кроме того, большая часть Черноморского флота, личный состав которого доходил до 18 500 человек, в том числе 416 офицеров.

Если же сюда прибавить состав арсенальных, портовых и лабораторных рот, ластовых экипажей и прочих, то число чинов флота, находившихся в Севастополе, достигало до 24 500 тысяч человек. Но из всего этого числа моряков для сухопутной обороны города предназначалось 418 человек артиллерийской прислуги и 3600 человек разных команд, в том числе были и 4 десантные роты.

К 1 сентября 1854 г. неприятельский флот доставил к берегам Евпатории Союзную армию, достигавшую 60 тысяч при 134 полевых и 72 осадных орудиях. Из общего числа союзников около 30 тысяч человек (40 бат., 2 эск., 6–8 п. ор.) приходилось на долю французов, около 22 тысяч человек (32 бат., 10 эск., 54 ор.) — на долю англичан, а 7 тысяч человек при 12 орудиях составляли турки.

В тот же день трехтысячный отряд неприятеля вытеснил из Евпатории слабосильную команду егерей-тарутинцев и захватил в складах 60 тысяч пудов пшеницы, обеспечив армию этим провиантом на четыре месяца.

Со 2 по 6 сентября союзники высаживали свои войска на берег между Евпаторией и деревней Кюнтоуган совершенно в мирных условиях, так как попыток помешать с нашей стороны не предпринималось. Русская армия, руководимая своим главнокомандующим, адмиралом-князем Меншиковым, силой в 35 тысяч человек (42 1/2 бат., 27 эск. и 84 орудия), сосредоточилась на левом берегу р. Альма, на пути высадившихся союзников к Севастополю. «Не признав возможным атаковать высаженные войска на плоском берегу, обстреливаемом с флота», князь Меншиков решил померяться силой с противником на занятой им выгодной позиции, прикрывавшей путь к цели действий неприятеля — к Севастополю.

Располагаясь по обе стороны дороги Евпатория — Севастополь, Альминская позиция представляла из себя плато левого берега р. Альма, высотой 150–350 футов с весьма крутыми, обрывистыми, труднодоступными даже для пехоты скатами на участке от устья до селения Алматамак, составлявшего левый фланг нашей позиции; выше этого селения возвышенности левого берега сворачивают к югу и отходят от реки, приобретая постепенно характер открытых террас.

В центре позиции фронт ее пересекался у селения Бурлюк спадающей к р. Альма балкой, по которой проложена главная Евпаторийская дорога. К востоку от этой дороги находится довольно значительная возвышенность, отдельный холм которой отстоял от реки в 300 сажен, составляя крайний правый фланг нашей позиции.

Высоты левого берега Альмы представляли все удобства обзора и обстрела обширной равнины правого берега, покрытый густыми виноградниками, садами и селениями (Алматамак, Бурлюк и Тарханлар) лишь непосредственно у реки.

Альма проходима во многих местах в брод, мост же (деревянный) имелся лишь против селения Бурлюк. Выгодными сторонами позиции являлись: 1) командование впереди лежащей местностью (обзор, обстрел); 2) скрытое расположение наших войск; 3) обстрел с моря затруднялся благодаря высотам на нашем левом фланге.

К числу недостатков позиции надо отнести: 1) растянутость — 7 верст, хотя левый фланг мог обороняться в силу своей труднодоступности весьма небольшими силами; 2) укрытия правого берега (сады, селения) могли служить защитой врагу.

И без того сильная позиция на Альме могла, конечно, быть доведена средствами фортификации до высокой степени обороноспособности, но несмотря на избыток времени, средств и рабочих, ничего в этом отношении сделано не было.

Пространство от моря до левого фланга нашего расположения, т. е. до дороги Алматамак — Аджибулат, обеспечивалось только батальоном Минского полка, высланного к д. Аклес с целью мешать возможной высадке в бухте Улукул. Обход нашего левого фланга считался ввиду его труднодоступности невозможным.

Интересно то обстоятельство, что прежде ежедневно к бухте Улукул высылался батальон с четырьмя орудиями, а к старому Татарскому укреплению на утесе левого берега Альмы — 1 рота.

С вершины этого утеса, почти вовсе недоступного, вьется лишь одна искусственная тропинка к реке, и преградить здесь наступление неприятелю представлялось делом весьма легким. Но в роковой день сражения ни к бухте, ни к утесу не было выслано ни войск, ни наблюдателей.

К востоку от дороги Алматамак — Аджибулат по обрыву Альмы располагались в ротных колоннах 5-й и 6-й батальоны Белостокского и Брестского полков, имея за собой Тарутинцев в колоннах к атаке. Московский полк, составляя вместе с 4 батареями 17-й артиллерийской бригады резерв участка, располагался в версте за его серединой.

В центре позиции у подошвы гор и почти над самым виноградником левого берега Альмы стояли легкие № 1 и № 2 батареи 16-й артиллерийской бригады. Позади них на полугорке стоял построенный в колоннах к атаке Бородинский полк. На правом участке позиции, восточнее Евпаторийской дороги, на северо-западном склоне имеющейся там возвышенности стояла в эполементе, в расстоянии картечного выстрела от Бурлюкского моста, батарейная № 1 батарея 16-й артиллерийской бригады; за нею — егерский великого князя Михаила Николаевича полк (ныне Казанский); на вершине той же горы в эполементе стояла № 3 батарея 14-й артиллерийской бригады, а правее ее — Суздальский пехотный полк, с легкой № 4 батареей той же бригады. На южном склоне горы во второй линии были расположены Владимирский и Углицкий полки и за ними в резерве — батарейная № 5 и легкая резервная № 4 донская батарея. Казаки, располагаясь за правым флангом, прикрывали его.

6-й стрелковый, 6-й саперный и сводный морской батальон были рассыпаны в садах деревень Бурлюк и Алматамак. Общий резерв, располагавшийся в ложбине при Евпаторийской дороге, составляли 3 батальона Минского полка, Волынский полк с легкой № 5 батареей 17-й артиллерийской бригады и гусарская бригада 6-й кавалерийской дивизии. Командование войсками, размещенными в центре и на правом фланге (вправо от Евпаторийской дороги), было вверено генералу князю Горчакову[1], войсками же левого фланга командовал генерал-лейтенант Кирьяков.

Неприятельская армия, закончив приготовления, 7 сентября выступила к р. Альма и после небольшого авангардного дела остановилась невдалеке от нашей позиции, с целью атаковать ее с рассветом 8-го.

Сообразно этому 4 дивизии французов и 1 дивизия турок должны были составить правое крыло атакующих войск, левое же состояло из пяти английских дивизий, еще левее которых должна была следовать конница Кардигана.

Союзники предполагали атаковать, пользуясь превосходством сил, одновременно позицию русских с фронта, обойти дивизией Боске наш левый фланг и нанести решительный удар нашему правому флангу, также обойдя его. В целях одновременности действий выступление дивизии Боске с ночлега было назначено в 5.30, англичанам — в 6 часов, прочим войскам — в 6.30. Однако до 9 часов наступление Боске и остальных французских дивизий сильно тормозилось тем обстоятельством, что англичане, ожидая почему-то вторичного приказания, только в 9 часов двинулись с мест ночлега. Тогда и генерал Боске, успевший уже произвести тщательную разведку местности зуавами и алжирскими стрелками, перешел в наступление двумя колоннами. Правую колонну составила бригада генерала Буа, двинутая по отмели вдоль Морского берега, а левую — бригада генерала д'Отмара, направленная по пролегавшей в овраге тропинке. Генерал Боске шел во главе левой колонны.

Зуавы быстро поднялись на утесы левого берега, а один их батальон немедленно продвинулся к дер. Улукул и, найдя ее свободной, занял. Когда наступавшая под прикрытием стрелков и огня с пароходов дивизия Боске развернулась на высотах левого берега Альмы, прочие войска союзной армии построили боевой порядок. Против с. Алматамак развернулись французы, имея в 1-й линии дивизии Канробера и Наполеона, а дивизии Форе и турецкую, двинутую по пути правой колонны генерала Боске, — во 2-й линии.

Против селения и моста через Альму выстроились в боевой порядок англичане. У них в 1-й линии были дивизии Эвенса и Броуна, а во второй — Энгленда и Герцога Кембриджского. Резерв, составленный из дивизий Каткара и бригады конницы Кардигана, расположился за левым флангом. Боевой порядок союзников прикрывался огнем 3 батарей и цепи рассыпанных впереди штуцерных.

Сосредоточение дивизии Боске к нашему левому флангу было замечено с 8 часов. Видя наступление спускающихся к реке батальонов, главнокомандующий переехал на левый фланг как раз в тот момент, когда враг уже преодолел высоты правого берега. Между тем зуавы рассыпали цепь и, обойдя второй батальон Минского полка, открыли в тыл ему огонь.

Посланный на помощь батальон московцев встретили успевшие устроиться пять батальонов дивизии д'Отмара, а новое подкрепление в лице всего остального Минского полка нарвалось уже на 10 батальонов подоспевшей бригады Буа. Огонь с судов и превосходство в силах сломили отвагу русских батальонов. Загнув флангом к позиции, Минский полк и Московский батальон неоднократно повторяли попытки штыками сбросить в реку наступавшего неприятеля, но, не принимая атаки и пользуясь превосходством вооружения, французы безнаказанно расстреливали ряды русских.

В то время, когда загорелся бой на левом фланге, маршал С. Арно приказал французским дивизиям начать наступление с фронта. Преимущество вооружения союзников скоро склонило успех боя на строну французов, и сначала штуцерные 3-го батальона Московского полка, занимавшие селение Алматамак, а потом и весь Московский полк, спустившийся с высот в долину Альмы с целью обстрелять наступающие французские колонны, понес громадные потери, а безрезультатный огонь наших ружей не мог остановить наступление дивизий Канробера и принца Наполеона.

Англичане вступили в бой позднее французов и притом вышли не против правого фланга русской позиции, а развернулись с фронта на селения Бурлюк и Тарханлар. Слабо занятые нашими стрелками сады правого берега Альмы скоро перешли в руки неприятеля.

Овладев правым берегом, союзники перешли в наступление с фронта сразу всеми силами. Перешедшие вброд Альму батальоны понесли тяжелые потери от огня упорно оборонявшихся русских стрелков и 4-й легкой батареи 17-й артиллерийской бригады.

Не успевшие подать на высоты свою артиллерию наступавшие дивизии воспользовались помощью генерала Боске, приславшего одну батарею.

В то же время маршал С. Арно поддержал наступавшие войска дивизией генерала Форе, направив одну ее бригаду на содействие генералу Боске, а другую генералу Канроберу.


История русской армии. Том третий

План сражения на р. Альма 8 (20) сентября 1854 г.


Высланная в голову колонн артиллерия успела повлиять на исход боя на этом участке поля сражения, и около 14 часов наше левое крыло отошло.

Около этого времени медленно, но в образцовом порядке подходили к с. Бурлюк английские колонны лорда Раглана.

Наши отступившие части подожгли селение (Бурлюк), а саперы, видя продолжающееся наступление неприятеля, кинулись разрушать мост, «но совершенно в этом не успели». Однако и англичане, понеся громадные потери, на некоторое время залегли.

Вынесшаяся было к мосту бригада Кардигана не выдержала нашего огня и отхлынула. Но стрелки противника, продвинувшиеся вперед и залегшие в виноградниках и за камнями, довели огонь до высшего напряжения, и Бородинский полк с легкими батареями, понеся огромные потери, понемногу стал отходить. Новое наступление англичан в 15 часов было встречено огнем батарейной № 1 батареи 16-й артиллерийской бригады. Первые же, с большим трудом переправившиеся 5 английских батальонов, были двинуты для атаки этой укрытой эполементом батареи. Для защиты ее двинулись два батальона Казанского полка. Но когда они миновали батарею, то тем самым, заслонив ее огонь, лишили себя огневой поддержки, дали передохнуть англичанам, которые, не приняв атаки, стали издали расстреливать наступавших русских. Бессильные против английского огня Казанские батальоны стали отходить, а на их плечах на батарею ворвались англичане. Два новых батальона Владимирского полка, не ожидая, пока враг устроится в эполементе, ударили на англичан и штыками погнали их к реке. Безостановочно наступавшие владимирцы с генералами князем Горчаковым и Квицинским во главе скоро начали обстреливаться с фланга двумя английскими орудиями, в то время когда с фронта трещали штуцера подкрепленных подошедшими поддержками и начавших устраиваться англичан.

Охватив наступавших, неприятель поставил владимирцев под перекрестный огонь и в несколько минут вырвал из среды полка всех офицеров и громадное число рядов. Израненный, несомый на носилках, генерал Квицинский стал возвращать из боя остатки славного полка, рассчитанного после сражения лишь на 4 роты.

Суздальский и Углицкий полки прикрыли отступление наших войск, а неприятель с возвышенностей былой нашей позиции громил отходящие по дороге за правым флангом наши колонны. Одновременно с правым крылом и центром отходили вдоль долины Улукуль и части левого крыла.

Для заполнения образовавшегося в середине промежутка, несколько позади места расположения нашего главного резерва, развернулись: Волынский полк с тремя выехавшими на позицию батареями, гусары и казаки. Этот арьергард принудил утомленного и расстроенного боем неприятеля прекратить преследование.

Двойное превосходство врага в силах, важное преимущество в вооружении, неиспользование нами всех средств фортификации в целях возможного усиления позиции, недостаточность разведки, не выяснившей возможности обхода нашего левого фланга, отсутствие наблюдения за флангами и за движением неприятельских колонн и, наконец, разрозненность в действиях частей нашего боевого порядка, не имевших общего руководства и предоставленных самим себе, сделали свое дело и, понеся громадные потери в 5709 человек (1200 убитыми, 3174 ранеными и 735 без вести пропавшими), наша армия 9 сентября отошла к Севастополю.

Озабоченный обороной Севастополя с моря, князь Меншиков в день Альминского сражения приказал генерал-адъютанту Корнилову затопить у входа на рейд несколько кораблей. Желая сразиться на море с врагом, генерал-адъютант Корнилов всячески боролся против затопления. Прервав собранный им совет из флагманов и капитанов, также высказавшихся за потопление судов, — Корнилов произнес: «Готовьтесь к выходу; будет дан сигнал, кому что делать».

Но, настаивая на своем, главнокомандующий предложил Корнилову оставить Севастополь и хотел уже отдать приказ о потоплении кораблей вице-адмиралу Станюковичу. «Остановитесь, — крикнул Корнилов, — это самоубийство то, к чему вы меня принуждаете. Но, чтобы я оставил Севастополь, окружаемый неприятелем — невозможно. Я готов повиноваться вам». 10-го состоялось распоряжение, а утром 11-го на местах затопленных кораблей «Сизополя», «Варны», «Силистрии», «Уриила», «Флоры», «Селафиила» и «Три Святителя» плавали лишь обломки рангоутов.

11 сентября у главнокомандующего созрело решение предоставить оборону Севастополя резервным батальонам, саперам и морякам, а с прочими войсками отойти к Бахчисараю, где занять фланговую позицию на случай движения неприятеля к Севастополю и в то же время обеспечить себе сообщение с Перекопским перешейком, а оттуда и с внутренними губерниями. Командование расположенными в Севастополе войсками князь Меншиков передавал начальнику 14-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту Моллеру-второму; оборона северной стороны поручалась генерал-адъютанту Корнилову, а южной — вице-адмиралу Нахимову. Во исполнение распоряжения главнокомандующего войска Севастопольского гарнизона 13 сентября были расположены следующим образом:

а) на северной стороне: в северном укреплении — 6 тысяч человек под начальством капитана 1-го ранга Бартенева; у правого ретраншамента — до 2200 человек капитана 1-го ранга Зарницкого; у левого ретраншамента и в балке северной пристани — 3200 человек вице-адмирала Новосильского; на Константиновской батарее — 800 человек и прислуга на батареях: Константиновской, Карташевского, Волохова, Пестича и № 4;

б) на южной стороне: 5800 нижних чинов и прислуга батарей — легкой № 4 (14-й арт. бриг.), 2-й морской подвижной и 4 орудий резервной бригады 13-й пехотной дивизии.


История русской армии. Том третий

П. С. Нахимов в Севастополе. С картины И. Прянишникова


В то же время начатые еще со 2 сентября усиленные работы по приведению крепости в оборонительное состояние, производившиеся под руководством недавно прибывшего в Севастополь полковника Тотлебена, шли самым усиленным темпом.

Утомление войск и необходимость наладить эвакуацию больных и раненых, устроить тыл, задержали союзников на берегах Альмы до 11 сентября. В этот день в 7 часов союзники двинулись к р. Кача, после ночлега на которой было предположено атаковать северное укрепление. Однако полученные сведения об устройстве новых батарей на северной стороне и о потоплении кораблей, лишавшем союзников содействия флота, повлияли на изменение плана атаки крепости, и 13 сентября, когда авангард союзников подходил уже к Бельбеку, ими решен был переход на южную сторону. Между тем в ночь с 11-го на 12-е авангард князя Меншикова двинулся к хутору Мекензи, Отаркой и далее к северу от Севастополя, в то время, когда союзники переходили с северной стороны Севастополя на южную.

13 сентября у хутора Мекензи конница союзников столкнулась с частью нашего обоза, следовавшего в хвосте колонны князя Меншикова и захватила 25 повозок. 14-го, оставив авангард генерала Жабокрицкого в Отаркой, князь Меншиков отошел к р. Кача по дороге на Бахчисарай, а союзники, перейдя на южную сторону, заняли: французы — Федюхины высоты, а англичане — Балаклаву, после отчаянного сопротивления последней роте Греческого батальона. Базу свою французы устроили в Камышевой бухте, а англичане — в Балаклаве, которую князь Меншиков считал недоступной для судов большого ранга.

14 сентября в командование союзными войсками вступил генерал Канробер вместо заболевшего холерой, свирепствовавшей в союзной армии, и скоро умершего маршала С. Арно.

Убедившись в переходе союзников на южную сторону, генерал-адъютант Корнилов списал еще 6 тысяч человек с судов и принял на себя, по просьбе генерал-лейтенанта Моллера-второго и вице-адмирала Нахимова, официально должность начальника штаба обороны, а фактически и все руководство ею.

Работы по укреплению южной стороны пошли с удвоенной энергией; гарнизон ее был доведен до 6 тысяч человек при 23 орудиях; гарнизон же северной стороны был соответственно ослаблен и составлял 3,5 тысячи человек. На судах было оставлено 3 тысячи матросов.

Князь Меншиков, убедившись после перехода союзников на южную сторону в безопасности своих сообщений с внутренними губерниями, 18 сентября вернулся к Севастополю и расположился на северной его стороне.


История русской армии. Том третий

Опрос пленных. С картины В. Маковского


Первая рекогносцировка союзниками укреплений южной стороны относится к 15 сентября. Глазам разведчиков представилась картина кипучей деятельности осажденных. Ряд новых укреплений, батарей, траншей, завалов не мог не вызвать удивления. После рекогносцировки было принято мнение английского инженера Бургона, стоявшего за правильную осаду и говорившего, что штурмовать укрепления, не подготовив атаки их огнем тяжелых осадных орудий, легкомысленно. Вслед за решением прибегнуть к правильной осаде союзники изменили свое первоначальное расположение и заняли следующие места: французы — 3-я и 4-я дивизии (г. Форе) — между Стрелецкой бухтой и Сарадинакиной балкой в расстоянии 2,5–3 верст от города и фронтом к бастионам 4, 5, 6-му и 7-му; правее французов стали англичане — на левом фланге 3-я дивизия Ингленда, в центр — 4-я дивизия Каткарта и легкая Броуна; на правом, занимая обрывы Сапун-горы против развалин Инкермана, 2-я дивизия Леси-Эванса; за легкой дивизией стояли парки, первая дивизия герцога Кембриджского и конница.

Остальные две французские дивизии — первая и вторая, под начальством генерала Боске, и турецкая дивизия составили обсервационный корпус, расположенный на обрывах Сапун-горы фронтом к Балаклаве и Федюхиным высотам. На обсервационный корпус возлагалась задача охранять армию со стороны Черной речки. Французы имели промежуточную базу в Камышевой и Казачьей бухтах, а англичане базировались на Балаклаву. Численность союзников к 19 сентября достигла 67 тысяч человек (41 тысяча французов, 20 тысяч англичан и 6 тысяч турок). Постепенно подходившие подкрепления усиливали также и русскую полевую армию и гарнизон Севастополя, достигший к концу сентября 30 тысяч человек.

Энергия полковника Тотлебена и усердие гарнизона привели к тому, что в период с 14 сентября по 4 октября вновь были построены 20 батарей, вдвое увеличено вооружение, составлявшее теперь 341 орудие, и впереди некоторых бастионов и Малахова кургана были заложены фугасы и построены засеки. В этот период времени наши батареи обстреливали неприятеля, а гарнизоном производились вылазки с целью беспокоить устраивавшегося на позициях врага.

Наконец, закончив свои предварительные работы, в пасмурную и ветреную ночь с 27 на 28 сентября, французы заложили 1 параллель на Рудольфовой горе в 400 сажен от 5-го бастиона; англичане, построив двумя ночами раньше две батареи для обстреливания Малахова кургана и батарей Ландкастеровскими орудиями, в ночь с 28-го на 29-е заложили первую параллель на Воронцовой высоте и горе Зеленой в 700 сажен от бастиона № 3. К 4 октября 53 французских и 73 английских орудия готовы были открыть огонь из батарей по осажденным. Штурм был предположен 5-го после подготовки его огнем артиллерии.

Канонада началась с 6–7 часов 5 октября и спустя час уже оборонительные казармы 5-го и 6-го бастионов и Малахова кургана оказались сильно поврежденными; стоявшие за парапетом орудия 5-го бастиона и на башне приведены к молчанию. Но и французам был причинен изрядный вред; так, береговая батарея № 10 сбила 3 неприятельских орудия, на неприятельской № 4 батарее был нами взорван пороховой погреб, на 1-й — зарядный ящик.

Около 11 часов бомбардировка на французском фронте стихла. На нашем левом крыле особенно пострадал 3-й бастион, где выбыли из строя последовательно 6 командиров и дважды была сменена прислуга у орудий, третья часть которых была сбита. В 15 часов на 3-м бастионе взорвался погреб, обратив укрепление в груду камней; в 4-м взорвался ящик на Малаховом кургане.

Вред, нам нанесенный, не был бы особенно велик, если бы не смерть доблестного генерал-адъютанта Корнилова. Показываясь беспрерывно в опаснейших местах и не сдаваясь на убеждения беречь себя, он возражал: «Что скажут обо мне солдаты, если сегодня меня не увидят». Проехав к Малахову кургану, встреченный восторженными криками матросов 44-го флотского экипажа, Корнилов спокойно отдавал распоряжения, наблюдая за врагом. Исполнив, казалось, все, он сошел с Малаховой башни, подошел к Кремальерной батарее, чтобы сесть на лошадь и поехать в Ушакову балку, где стояли резервы. В это время ядро ранило его в ногу у живота. «Отстаивайте же Севастополь», — сказал он окружающим и потерял сознание. Очнувшись в госпитале, он говорил свидетелям своей кончины: «Скажите всем, как приятно умирать, когда совесть спокойна, — и спустя немного: — Благослови, Господи, Россию и Государя, спаси Севастополь и флот». И уже в агонии услышав голоса о том, что англичане будто бы принуждены к молчанию, вскричал «ура» и, более в себя не приходя, скончался.

Когда бомбардировка нашего правого крыла прекратилась и огонь поддерживался лишь англичанами, вступили в дело корабли неприятельской эскадры, но от этой бомбардировки они пострадали более, нежели крепостные верки.

Видя безуспешность морской атаки, союзники скоро прекратили бой и лишь англичане вели огонь на сухопутном фронте до наступления полной темноты. Убыль наша в день первого бомбардирования составила 1250 человек, союзники потеряли 868 человек. Напрасные жертвы осаждающих, не достигших серьезного результата, вселили уныние в их ряды и привели к сознанию, что только медленной осадой им удастся овладеть Севастополем.

Неудача союзников, напротив, подняла дух осажденных, увеличила их силы и желание отстоять кусок родной земли. Обращаясь к причинам неудачных действий французов, необходимо отметить, что сосредоточенное расположение батарей на Рудольфовой горе приводило к необходимости вести обстрел нашей позиции по расходящемуся вееру, тогда как нам приходилось вести огонь по ветру сходящемуся, что в смысле сосредоточения огня несравненно выгоднее.

Достигнутые же англичанами успехи объясняются тем, что действие их орудий с фронта сопровождалось огнем фланговым и частью даже тыльным.

Ночь с 5-го на 6-е была нами употреблена на исправление повреждений и на приведение в относительно оборонительное состояние бастиона № 3. А французы в эту ночь и день вывели участок первой параллели от Рудольфовой горы к капители 4-го бастиона, обнаружив тем свое намерение прибегнуть к правильной осаде. Рассвет 6-го принес нам новую бомбардировку бастионов № 3, 4 и Малахова кургана со стороны английских батарей. Потери 3-го бастиона вновь достигли 543 человек. Затем, начиная с 7 по 13 октября, ежедневно с нашей стороны в ответ на неприятельскую канонаду выпускалось от 10 до 12–14 тысяч снарядов.

Устройство траверсов и блиндажей, искусство опытных сигнальщиков, предупреждавших о летящих на укрепления снарядах, значительно уменьшили наши потери, достигшие за сутки в среднем 254 человека. Кроме того, громадную роль сыграло чрезвычайно удачное расположение новых батарей, строившихся под руководством Тотлебена. Едва союзники построят батарею, как за ночь Тотлебен выстраивал против нее две, и тем не давал им возможности приобрести перевеса в огне.

Не ограничивавшийся одной пассивной обороной, доблестный гарнизон Севастополя стал прибегать к вылазкам. Мешая неприятелю производить ночные работы, охотники, в большинстве случаев участвовавшие в этих опасных предприятиях, держали неприятеля в постоянном тревожном ожидании нападения. Активные наши выступления влияли прекрасно на дух защитников, и число желающих принять участие в вылазках росло. Так, в ночь с 8 на 9 октября нашим морякам удалось заклепать 7 французских орудий на Рудольфовой горе. В этой вылазке погибли славной смертью лейтенант Троицкий и князь Путятин.


История русской армии. Том третий

На бастионе. С картины В. Маковского


В ночь на 10-е французы повели подступы против капители 4-го бастиона, редута Шварца и успели заложить участок 2-й параллели.

В первой половине октября наши силы достигли 65 тысяч человек и в самом недалеком будущем, с подходом 10-й и 11-й дивизий, должны были возрасти до 80–90 тысяч. К этому же времени численность союзников доходила до 70–85 тысяч человек. Если принять во внимание растянуто положение союзников и необходимость прикрывать осадные работы, то для нас являлось весьма выгодным предпринять наступление на базу англичан — Балаклаву — и тем поставить союзников в затруднительное положение. Гарнизон Балаклавы состоял из 3350 англичан и 1000 турок, последние занимали редуты (шесть), которые составляли внешнюю линию укреплений и были расположены на холмах, отделяющих Балаклавскую долину от долины Черной речки. Вторую линию укреплений, внутреннюю, составлял ряд батарей, соединенных траншеями.


История русской армии. Том третий

П. С. Нахимов 5 октября на батарее. С картины И. Прянишникова


Для атаки Балаклавы был отряжен 16-тысячный отряд генерала Липранди, первоначально сосредоточившийся в Чоргуне.

Начатое в 6 часов русскими наступление, поддержанное канонадой, через час уже увенчалось взятием редутов, поспешно покинутых турецким гарнизоном. На выручку бежавшим туркам была устремлена конная бригада Скерлета, а затем и Кардигана. Дело свелось к кавалерийскому бою, в котором удачной фланговой атакой Еропкин со своим сводным уланским полком разбил английскую конницу.

Подход французских войск на выручку заставил генерала Липранди только удержать в своих руках редуты 1, 2 и 3 и, не двигаясь далее, тем самым прекратить сражение. Потери наши составили 550 человек, союзников — 598.

Значение боя было, конечно, главным образом моральное, поднявшее бодрое настроение в войсках. И только остается пожалеть, что эта операция была предпринята без достаточных для полного успеха сил, которые можно было сосредоточить, подождав подхода 10-й и 11-й дивизий. Тогда следовало одним могучим ударом лишить англичан их базы, к охране которой до сей поры они относились не столь внимательно.

Союзники, обеспокоенные Балаклавской операций, ослабили после нее бомбардировку Севастополя и сосредоточили все свое внимание на обеспечении промежуточной базы англичан. Обсервационный корпус пододвинулся к англичанам, 1-й французской дивизии приказано быть готовой оказать англичанам необходимое содействие.

Усиленные осадные работы французов пододвинули к 20 октября их траншеи до 100 сажен к 4-му бастиону, тогда как траншеи медленно действовавших англичан остановились в версте от бастиона № 3.


История русской армии. Том третий

Осада Севастополя. Штурм 17–22 октября 1854 г.


22-го в состав Севастопольского гарнизона влилась 10-я дивизия. Полученные около этого времени сведения о предположенной в начале ноября атаке города вынудили князя Меншикова озаботиться подготовкой Севастополя к штурму и принятием необходимых мер на случай очищения города. С подошедшими частями 10-й и 11-й дивизий общее количество русских в Крыму достигло 90—100 тысяч человек, тогда как союзники насчитывали лишь 70 тысяч. Казалось, момент для действий назрел, и главнокомандующий решил перейти в наступление всеми силами.

Исходя из того что успешная атака неприятельского расположения может быть достигнута при одновременном нападении на правый фланг, центр, с целью его прорвать, и левый фланг, с целью приковать к месту расположенные там неприятельские силы, князь Меншиков распределил предназначенные для наступления войска следующим образом:

1) действующий отряд г. Севастополь — 29 батальонов, 1 казачья сотня, 38 орудий — всего 19 тысяч человек, под начальством генерал-лейтенанта Соймонова, должен был начать наступление из Килен-балки в 6 часов;

2) отряд с Инкерманской горы, генерал-лейтенант Павлова, силой в 20,5 батальона, 96 орудий, всего 16 тысяч человек, должен был выступить в 6 часов, восстановить Инкерманский мост и быстро следовать на соединение с генерал-лейтенантом Соймоновым. Общее руководство этими двумя отрядами возлагалось на генерала Данненберга;

3) Чоргунский отряд генерала князя Горчакова, силой в 16 батальонов, 52 эскадрона, 10 сотен, 88 орудий, всего 20 тысяч человек, имел назначение отвлекать внимание союзников и должен был овладеть одним из подъемов на Сапун-гору;

4) гарнизон — имел задачу содействовать наступлению огнем и в случае замешательства у неприятеля захватить батареи противника; для обеспечения от неприятеля Бахчисарайской дороги на Мекензиевой горе был оставлен отряд около 6 тысяч при 36 орудиях.

Отрядам генералов Соймонова[2] и Павлова предстояло наступать сперва по узкому, 350 сажен шириной, плато между долиной Черной речки и Килен-балки и далее к единственно доступному участку неприятельского расположения между вершинами Каменоломного оврага и другого, впадающего в Килен-балку. Дождь, сопровождающийся сильным ветром, испортил окончательно дороги, но помог скрытному сосредоточению наших войск к исходным пунктам, начавшемуся еще с 2 часов ночи. К 6 часам отряд генерал-лейтенанта Соймонова уже построился в версте от правого неприятельского фланга фронтом к 2-й английской дивизии генерала Лесси, расположение которой было обеспечено тремя весьма слабыми укреплениями.

При первых же выстрелах со стороны Килен-балки не ждавшая атаки дивизия Лесси (при 12 орудиях) стала в ружье, примкнув свой правый фланг к редуту № 1, а левый — к верховьям Килен-балки. С трудом преодолевая размокший грунт, расстреливаемые нарезным оружием англичан русские медленно, но безостановочно продвигались вперед. В течение часа вторая английская дивизия была значительно усилена и ко времени атаки достигла 12–13 тысяч человек.

Осилив естественные препятствия, два батальона тобольцев с двумя батальонами Колыванского полка опрокинули бригаду Паннефазера, овладели редутом № 2 и заклепали 2 орудия. В то время подошедший к Инкерманскому мосту еще в 5 часов и задержанный возобновлением переправы, генерал Павлов только начал переходить реку Черную, между тем егеря 10-й дивизии окончательно расстроили передовые полки бригад Паннефазера и Буллера, а два батальона Екатеринбургского перешли верховья Килен-балки, атаковали бригаду Кондригтона и захватили 4 орудия, но, наткнувшись на превосходные силы и не поддержанные с тылу, принуждены были отойти.

Одновременно остановились, а скоро и отошли понесшие большие потери егеря 10-й дивизии, прикрытые Бутырским и Углицким полками, за правым флангом которых находились в резерве Владимирский и Суздальский полки.

Огонь 38 орудий помог нашим батальонам отступить и расположиться вне выстрелов.

В 8 часов на занятые англичанами высоты взобрались Тарутинский и Бородинский полки, ведя атаку под прикрытием канонады генерала Соймонова на правый фланг бригады Адамса.

Решительно атакованные англичане подались назад, а тарутинцы захватывают редут № 1. Отошедшая бригада Адамса стала издали расстреливать тарутинцев и, нанеся последним громадные потери, атаковала их. Поредевшие тарутинцы покинули редут, но, едва успев восстановить порядок и сомкнуть ряды, они новой атакой отбрасывают англичан.

Однако к бригаде Адамса успели подойти 6 свежих батальонов гвардии, за ними устроившаяся бригада Паннефазера, и волна ослабленных тарутинцев откатилась к Каменоломному оврагу.

Рукопашный бой сменился канонадой. Развернув свои силы, англичане имели на правом фланге у вершины Каменоломного оврага гвардейскую бригаду Бентика, редут № 1 занимали Кольдстримы, в центре стали бригады Адамса и Паннефазера, на левом фланге была бригада Буллера. Бригада Кондригтона расположилась на левом берегу Килен-балки. Кроме того, к полю сражения должны были скоро подойти вызванные еще в 7 часов прибывшим к месту боя лордом Рагланом дивизии Каткара и Джона Кемпбеля.

Генерал Боске, обеспокоенный движением Чоргунского отряда, первоначально приготовился встретить атаку князя Горчакова, но потом, видя, что деятельность его ограничивалась одной канонадой, разгадал демонстративный характер и принял все меры к тому, чтобы перевести возможно большее количество войск к решительному пункту поля сражения.

В 8.30 на Килен-балочное плато взошли батальоны Охотского полка и, видя перед собой развернувшегося врага, бросились на него, не ожидая подхода прочих батальонов и артиллерии отряда генерала Павлова. Встреченные канонадой и сильным штуцерным огнем англичан, стрелки Охотского полка были первоначально оттеснены; но, поддержанные 4-м саперным батальоном, опрокинули неприятельских стрелков и прикрыли развертывание колонны Инкерманского отряда. За Охотским полком развернулись Якутский и Селенгинский полки, имея впереди и влево 32 орудия. Огонь нашей артиллерии, сосредоточенный по неприятельской № 1 батарее, сильно способствовал взятию ее штыками охотцев, понесших, однако, ужасные потери от перекрестного огня англичан.

Прибывший в этот момент на поле сражения генерал Каткарт со своей дивизией немедленно двинул в обход охотцев бригаду; но атака ее была отбита селенгинцами. Приблизившись неосторожно к батарее № 1 и рассчитывая найти там англичан, генерал Каткарт неожиданно для себя был атакован Охотским полком и поддержавшими его якутцами и селенгинцами. Громадные потери среди начальствующих лиц и выбытие из строя четверти состава нижних чинов, при полном израсходовании резервов, заставили англичан прибегнуть к помощи французов, от содействия которых до сей поры они отказывались.

Но стихийное наступление 11-й дивизии не удалось остановить и прибывшим передовым частям французов с генералом Бурбаки во главе. Уже расстроенные боем ряды англичан и французов, перемешавшись, подались назад. Успех на решительном пункте поля сражения, казалось, был уже обеспечен.

Оставалось только отвлечь внимание противника на прочем фронте, приковать к местам своего первоначального расположения силы союзников при помощи вылазки из Севастополя и энергичного наступления Чоргунского отряда, — и победа была бы в руках русских… Но произведенная из Севастополя вылазка, по малочисленности принимавших в ней участие сил, особого влияния на ход боя не оказала, а руководимые князем Горчаковым 20 тысяч человек Чоргунского отряда оставались равнодушными зрителями разыгрывавшейся на Инкермане драмы.

Половина всех сил Чоргунского отряда была оставлена князем Горчаковым на правом берегу речи Черной в то время, когда другая половина была растянута на пространстве от Федюхиных высот до Балаклавского редута № 1. Подобное расположение отряда обусловливало полную невозможность энергичного наступления и ему оставалось ограничиться безвредной, продолжавшейся до 9 часов, канонадой; с 9 часов и до 14 часов обе стороны лишь наблюдали друг за другом. В 16 часов князь Горчаков расположил свой отряд в долине Черной речки.

Бездеятельность Чоргунского отряда позволила генералу Боске выделить значительные силы на поддержку англичан и уже с 11 часов 12 тысячам пехоты и многочисленной коннице князя Горчакова были противопоставлены 5 батальонов бригады Эспинаса силой 3200 человек.


История русской армии. Том третий

Сражение под Инкерманом 24 октября (5 ноября) 1854 г.


Новые французские силы совместно с англичанами навалились на поредевшие и истомленные продолжительным боем полки 11-й дивизии. Уступая громадному превосходству в силах, части отряда генерала Павлова начали понемногу отходить. Не введенными в бой у нас были лишь полки Бутырский, Углицкий, Владимирский и Суздальский. Первым двум предстояло прикрыть отступление 11-й дивизии, а вторые должны были расположиться вдоль саперной дороги, по которой тянулась наша расстроенная боем артиллерия. В 13 часов на смену отступавшим были выдвинуты Владимирский и Суздальский полки и грудью своею прикрыли отходящие части.


История русской армии. Том третий

Отбитие штурма. С картины В. Маковского


Скоро, однако, потери заставили и это свежее прикрытие отступить вслед за прочими войсками, из которых артиллерия вместе с вышедшими из Севастополя частями направилась к мосту на Килен-балке, а части отряда генерала Павлова — к речке Черной.

Провожая отступающих штуцерным огнем, стрелки противника, пользуясь кустарником, слишком приблизились к нашим батареям и едва не захватили несколько орудий. Лишь находчивость Тотлебена, своевременно рассыпавшего роту Углицкого полка, поддержанную затем батальоном Бутырского и двумя батальонами владимирцев, дала возможность выиграть время и под прикрытием огня нескольких выкаченных на позицию орудий, спасти нашу артиллерию, успевшую втянуться за оборонительную линию лишь в 20.30.


История русской армии. Том третий

Затишье на бастионе. С картины В. Маковского


Потери наши были для того времени колоссальны: 6 генералов, 289 офицеров и 11 669 нижних чинов выведены из строя. Союзники потеряли 4500 человек. Главными причинами нашей неудачи надо признать:

1) неиспользование всех сил, имевшихся в распоряжении князя Меншикова; полки Тобольский, Волынский, 8 батальонов 13-й резервной дивизии, многочисленная конница, моряки, отряд князя Горчакова, отряд на Мекензиевой горе — почти вовсе не приняли участия в бою, а силы переименованных частей составляли треть общего числа войск;

2) неясность диспозиции, приведшая к тому, что колонны действовали без всякой связи и вступали в бой по частям;

3) преступную бездеятельность князя Горчакова, предоставившего генерала Данненберга самому себе.

Все же результатом Инкерманского сражения явилось то обстоятельство, что союзники отказались временно от всяких штурмов Севастополя и перешли к правильной осаде.


Военные действия на Кавказе: операции Александропольского отряда; сражения при Баш-Кадыкларе и Кюряк-Дара | История русской армии. Том третий | Осада Севастополя; бой за передовые позиции; бомбардировка 28 марта — 7 апреля; штурмы 26 мая и 6 июня